Проблема диагностики уверенности в зарубежной психологии (методом стандартизированного наблюдения) (1997). Полный текст.

Ромек В.Г. Проблема диагностики уверенности в зарубежной психологии (методом стандартизированного наблюдения) //Психологический вестник Ростовского государственного университета. 1997. - Т. 2. 2. - С. 419-434.

Многочисленные исследования уверенности в себе не привели на сегодняшний день к ясности понимания феномена и не дали на­дежных средств ее измерения. Трудности с определением уверен­ности возникли по нескольким причинам. Во-первых, феномен уве­ренности, вероятно, включает в себя некоторое множество призна­ков, которые сами не определены однозначно и проявляются, как и большинство мыслей и чувств человека, лишь опосредованно - через комплекс внешних, поведенческих признаков. Именно к этим, вне­шним поведенческим признакам и было в основном приковано вни­мание психологов в 70-е годы, когда появились первые тесты для измерения уверенности. Во-вторых, само теоретическое понимание концепта "уверенность" было подвержено сильному влиянию обы­денного ее понимания как определенного стиля поведения, прояв­ляющегося во вполне конкретных и измеряемых признаках. Опреде­ленную роль в нежелании заниматься разработкой концепта изме­ряемого признака сыграли также психотерапевтически ориентиро­ванные теории уверенности. Симптоматически ориентированные ин­струменты, созданные в рамках этих теорий должны были отсеивать пациентов с экстремальными показателями неуверенности и оцени­вать прогресс терапии. Так определяемая "зона надежности" тестов неизбежно снижала требования к их конструктивной и содержатель­ной валидности (24, с.10-11 ).

Предысторию разработки измерительных процедур для оценки уверенности составили теории А. Сальтера (34), объяснявшего уве­ренность преобладанием процессов возбуждения над процессами торможения, Дж. Вольпе (40), объяснявшего неуверенность влияни­ем социального страха и А. Лазаруса (22;23), видевшего ее причины в "дефиците поведения", невыучивании необходимых навыков уверен­ного поведения.

Опираясь на эти теории (часто противоречивые и нестрогие), "пи­онеры" исследования уверенности попытались обнаружить некото­рые проявления внешнего поведения, которые были бы типичны для (не)уверенных в себе людей и на основе этих поведенческих прояв­лений создать диагностические инструменты. Практически весь спектр методов психологии нашел здесь себе применение. В настоящей ста­тье мы в систематизированном виде представляем существующие на сегодняшний день методы диагностики уверенности в себе методом стандартизированного наблюдения. 

I. Стандартизированное наблюдение.

Наблюдение в качестве измерительной процедуры нашло широ­кое применение у психологов, занимавшихся проблемами уверенно­сти. Сам подход очень хорошо соответствовал существовавшей в 70-е годы вере в то, что фиксация внешних проявлений уверенности может многое дать пониманию уверенности как таковой. Действитель­но, правильно организованное наблюдение казалось идеальным методом для доказывания тезиса "Уверенность - это особые формы поведения и ничего больше". Самым важным психологам представ­лялось разработать способы фиксации поведенческих проявлений уверенности в себе. 

Проблемы, как казалось, могли возникнуть только методическо­го, так сказать, плана и для решения этих проблем было предложено довольно много способов, разработаны десятки тестов стандартизи­рованного наблюдения за поведением. Эти тесты можно подразделить на три группы: 

• наблюдение в естественных ситуациях; 
• создание "естественных" ситуаций в лабораторных условиях (ла­бораторный эксперимент); 
• наблюдение за поведением в ролевых играх (тесты ролевых игр).

II. Наблюдение в естественных условиях.

Суть наблюдения в естественных ситуациях состояла в том, что поведение испытуемых оценивалось экспертами непосредственно в повседневных ситуациях и испытуемые не должны были подозревать о том, что за ними кто-либо наблюдает и что их поведение оце­нивается. При этом неизбежно возникали этические (а иногда - и юридические) проблемы, связанные с несанкционированным испы­туемыми вмешательством в их частную жизнь. 

Ф. Хедквист и Б. Вайнхолд (18) попытались обойти указанные этические барьеры, предлагая испытуемым вести дневник их коммуника­ций - своего рода "жизнеописание". Испытуемые должны были запи­сывать дату, время, место и имя партнера, относительно которых раз­ворачивалось уверенное поведение, и затем оценивать свою уверен­ность в этих ситуациях. Истинность записей проверялась затем мето­дом случайного выбора. Хотя почти всегда записи оказывались истин­ными, осталась нерешенной проблема оценки уверенности поведе­ния. Исследования Д. Бегельмана и М. Херсена (2) и М. Херсена (20) показали, что самооценки уверенности, полученные в организован­ном таким образом наблюдении, часто не соответствовали реальному поведению (хотя нужно отметить, что самооценки поведения вообще редко совпадают с реальным положением вещей). 

Необходимо было тем или иным способом объективировать, стан­дартизировать оценки уверенности поведения. В качестве "критерия счета" могли бы быть, скажем, те или иные действия испытуемых в более или менее стандартизированных ситуациях. 

Такой способ оценки уверенности поведения вне лаборатории был предложен Р. Мак-Фаллом и А. Марстоном (26). Испытуемому звонил помощник исследователя и пытался убедить его оформить достаточно дорогую подписку на газету, просил завербовать новых добровольцев для исследования или помочь ему подготовиться к эк­замену (От двух последних предложений в Америке принято отказываться или требовать оплаты). По магнитофонной записи оценивалась общая продолжи­тельность разговора; длительность первого отказа; интенсивность отказов; вербальная активность; социальная ловкость; окончатель­ный отказ или согласие. 

Однако, такой подход не позволял контролировать достаточно большое число внутренних и внешних переменных, например, нахо­дится ли испытуемый один в помещении, куда ему звонят, или же там присутствуют и другие люди; насколько субъективно велика для испы­туемого цена абонемента; есть ли у него реальные возможности при­влекать новых добровольцев и т.д. 

Р. Мак-Фалл и К. Твентиманн (27) немножко изменили процеду­ру. Звонил в их тесте товарищ по учебе, тема разговора состояла в просьбе помочь при подготовке к экзамену, с каждым новым отказом настойчивость просьбы увеличивалась. Фиксировался пункт, на кото­ром испытуемый соглашался помочь.

Попытки применить этот "телефонный" тест для исследования эффектов терапии неуверенности выявили некоторые существенные недостатки (19; 36). 

При использовании этого теста в рамках терапии многие испыту­емые догадывались, что он имеет к ней отношение. 
Тест оценивал навыки отказа в очень специфической ситуации. Эти данные лишь условно могли быть отнесены ко всему спектру уве­ренного поведения. 

Оставались вне контроля некоторые невербальные аспекты ре­ального взаимодействия - в непосредственном разговоре поведение могло выглядеть иначе. 

Могли иметь место неконтролируемые влияния - например, при­сутствие других людей. 

III. Лабораторное наблюдение

Конечно, в условиях психологической лаборатории возникало больше возможностей для контроля случайных помех: поведение испытуемого тем или иным стандартным способом провоцирова­лось и оценивалось, условия проведения эксперимента также оста­вались стандартными. В целях фиксации реакций испытуемого ис­пользовался весь спектр "психологических" приспособлений - зерка­ла односторонней прозрачности, магнитная и видеозапись, бланки наблюдений, что также повышало надежность оценок. 

П. Фридман (14) разработал тест, в котором сотрудник экспери­ментатора мешал испытуемому при выполнении сложной задачи. В течение 8 минут он производил мешающие или раздражающие дей­ствия нарастающей силы (громко говорил, включал радио, задевал испытуемого). Поведение испытуемого скрыто записывалось на ви­деомагнитофон и потом оценивалось по 15 вербальным и 14 невер­бальным категориям. Затем подсчитывалась общая оценка уверен­ности. Совокупность отдельных поведенческих оценок давала доволь­но надежный показатель уверенности, однако, применительно к дос­таточно узкой сфере социального взаимодействия - протесту против помех в работе. 

Устранить этот недостаток попытались другие исследователи, расширив количество провоцирующих уверенность ситуаций. 
Б. Вейнман и др. (39) разработали поведенческую шкалу крити­ческих ситуаций (Beha\iior in Critical Situation Scale) для оценки эф­фективности тренинга уверенности с больными шизофренией. Оце­нивалось поведение в четырех классах поведения: установление кон­такта, поведение в ситуации неуспеха, поведение при расхождении мнений и поведение в ситуациях, ставящих в затруднительное поло­жение. Ситуация неуспеха, например, провоцировалась критикой испытуемого за то, что он не решил задачу (которую решить вообще было невозможно). Трудная ситуация провоцировалась тем, что за участие в эксперименте испытуемый получал меньшее вознаграж­дение, чем ему было обещано. Поведение оценивалось четырьмя независимыми наблюдателями (наблюдение через стекло односто­ронней прозрачности), их оценки усреднялись. 
Д.Гринвальд (16) скрыто записывал на магнитофон трехминут­ный разговор между испытуемым и специально. подготовленным ас­систентом, действующим в соответствии с инструкциями. Видеозапись анализировалась по следующим критериям: а) общие оценки: соци­альная ловкость, социальный страх, привлекательность; б) оценки социальной ловкости: время беседы, отношение времени речи испы­туемого к общему времени беседы, процент инициативных обраще­ний (кто первый начинает говорить после 5 минут молчания), число подкрепляющих вербальных реакций, кивков головы; в) оценки соци­ального страха: латентное время вербальных реакций и отсутствие контакта глаз. 

Н. Минкин и др. (28) просто предлагал двум испытуемым погово­рить на любую тему и записывал их разговор на видеопленку. Четы­рехминутный разговор позже оценивался по числу вопросов, време­ни речи и количеству позитивных обратных связей. 

Идея оценки уверенности в себе по внешним проявлениям в до­статочно естественных ситуациях взаимодействия, заложенная в ос­нове представленных подходов, не вызывает особых возражений. Однако, способ фиксации и оценки уверенности отражает лишь дос­тигнутый к началу 70-х годов уровень научного знания по данной про­блеме. В качестве показателя уверенности использовались обобщен­ные оценки типа "уверенный-неуверенный", "тревожный-спокойный" (на основе обыденного понимания этих качеств), либо внешние при­знаки поведения, обычно используемые для оценки несколько иных качеств (например, латентное время вербальных реакций). Отобран­ные для тестирования сферы (социальные ситуации) проявления уверенности свидетельствуют о том, что уверенность понимается и оценивается исключительно как самоутверждение относительно бо­лее или менее агрессивного партнера (14; 39). Критерии оценки прак­тически во всех тестах были довольно произвольными и не нормиро­ванными. Сами ситуации взаимодействия часто содержали большое число неконтролируемых переменных. 

Попытки преодолеть последним названное препятствие приве­ли к созданию тестов ролевой игры, которые, с одной стороны, сдела­ли шаг вперед в стандартизации ситуации исследования, с другой же, перенесли оцениваемое поведение в еще более искусственное про­странство. 

IV. Тесты ролевой игры.

В тестах ролевой игры испытуемым представлялась определен­ная ситуация. Затем ассистент произносил ключевые фразы, на ко­торые испытуемый должен был отвечать. Реакции испытуемого за­писывались на видеопленку и затем оценивались. Прототип этого подхода был разработан Р. Мак-Фалл и А. Марстон (26) и был назван поведенческим тестом ролевой игры. 
В этом тесте испытуемые должны были реагировать на описа­ния межличностных ситуаций, предлагаемых в магнитофонной за­писи. Их вербальные реакции записывались на магнитную пленку, каждая ситуация требовала от испытуемого уверенного поведения. Независимые наблюдатели давали затем глобальную оценку уверен­ности. Латентное время реакций должно было служить дополнитель­ным показателем уверенности. 

Схожий подход с оценкой только глобальной уверенности исполь­зовал С. Ратус (31; 32). 

Р.  Эйслер и др. (12) предложили 30 пациентам психиатрической клиники (мужчинам) принять участие в поведенческом тесте. Их реак­ции оценивались по поведенческим признакам и "общей увереннос­ти". Поведенческий тест состоял в целом из 14 сцен. Сначала предъявлялось описание ситуации, например: 

"Вы пришли с работы и хотите почитать газету. Однако, Вы обна­руживаете, что в очень важной статье отсутствует кусок, который вы­резан вместе с рецептом пирога, бывшего на обороте страницы ... " 

После этого описания следовала ключевая фраза партнерши по интеракциям: "Я просто хотела запомнить этот рецепт и поэтому выре­зала его". Пациент должен был реагировать так, как он обычно ведет себя в подобных ситуациях. Для оценки поведения с учетом мнения опытных терапевтов были отобраны следующие показатели: продол­жительность контакта глаз, улыбки, продолжительность ответов, гром­кость голоса, содержательные признаки согласия, требования к парт­неру изменить поведение, признаки аффекта, интонации. 

Выделенные на основании общей оценки неуверенности группы уверенных и неуверенных сравнивались друг с другом. 
Пациенты с высокой уверенностью отличались от пациентов с низкой уверенностью по 5 признакам: 

• меньшее латентное время ответов;
• более громкая речь; 
• лучшие (меняющиеся) интонации;
• меньше согласий при требованиях;
• больше усилий в требованиях к партнеру изменить поведение.

Однако, отдельные признаки сами по себе не обладали диагно­стической силой. Необходимо было учитывать момент времени, в который появляется тот или иной признак, согласованность поведе­ния партнеров и т.д. Лишь только комплексная оценка нескольких вер­бальных и невербальных признаков давала более или менее надеж­ные диагностические результаты. 
Р. Эйслер и др. (12) далее переработали эту процедуру во вторую форму теста уверенного поведения (Behavioral Assertiveness Test - Revised). Этот тест содержал 32 сцены, подразделенных на группы применительно к полу партнера, степени доверия партнеру (знако­мые/незнакомые},типу уверенности (позитивная/негативная). Тест проводился следующим образом: в лаборатории напротив испытуе­мого сидел специально подготовленный ассистент исследователя. После того, как в записи звучало описание ситуации, ассистент произ­носил ключевую фразу и дожидался ответа испытуемого. Затем начи­нала звучать следующая ситуация. Испытуемый получал инструкцию реагировать так, как он это делает в повседневной жизни. 

Видеозапись сцен оценивается применительно к следующим критериям: а) время контакта глаз; б) частота смеха, улыбок; в) дли­тельность ответа; г) латентное время ответа; д) громкость ответа; е) соответствие аффективной окраски ответа ситуации; ж) отношение количества ошибок к времени разговора; з) сговорчивость; и) требо­вание иного поведения; к) похвала; л) благодарность; м) спонтанное позитивное поведение. Дополнительно по шкале из 5 пунктов оцени­вается общая уверенность (схожие подходы использовались и в других исследованиях (3; 4; 5; 23). 

Х. Арковиц и др. (1) для оценки социальной компетентности (в данном случае понимаемой как синоним уверенности) мужчин раз­работал Taped Situation Test (TST). Описание десяти ситуаций бесе­ды с женщинами и соответствующие ключевые фразы были записа­ны на магнитную ленту и последовательно предъявлялись испытуе­мому с инструкцией вести себя так, как он себя ведет обычно. Его ответы записывались на другой магнитофон. Оценивались: латент­ное время реакций, среднее число слов в 10 сценах, социальная лов­кость, число пауз. 

В часто цитируемом исследовании Ц.Твентиман и Р. Мак-Фалл (36) немножко изменили инструкцию. Прослушав запись ситуации и ключевую фразу, испытуемый мог либо отказаться от реакции, либо же начать разговор. В последнем случае он вел разговор с ассистенткой, которая говорила в микрофон из соседнего помещения. Ассис­тентка была обучена вести разговор стандартным способом. Через стекло односторонней прозрачности наблюдатели оценивали: а) вре­мя беседы; б) число замечаний: в) запинки; г) замеченные неприятные чувства; д) страх испытуемого.

Дж. Карран (1 О); Дж. Карран и Ф. Гилберт (9); Дж. Карран и др. (8); А. Фарелл и др. (13) в качестве стимульной ситуации использовали совместное ожидание разнополыми испытуемыми заказанных в ресторане блюд. Инсценировалось первое свидание, назначенное на­кануне во время случайной встречи в кино. Ассистент был специально натренирован давать стандартные ответы. Видеозапись анализиро­валась по следующим критериям: страх (дрожащий голос, чрезмерно быстрая речь); социальная умелость (комплименты, использование имени партнера). 

К. Мюнцель (29) предлагала испытуемым в течение 4 минут под­готовится и затем 5 минут поговорить с ассистентом на заданные темы ("Не всегда молчание означает мудрость", "Закрытые сундуки бывают и пустыми" и "То, что счастье зависит от похвалы и доброжелательности, лучше всего видно на чужом примере"). Поведение оценивалось независимыми наблюдателями по целому ряду вербальных и невербальных признаков (контакт глаз, громкость голоса, интонации, мимика, жестикуляция, положение тела, изложение собственного мнения, аргументация, убедительность, яс­ность, активность, паузы) и по двум общим показателям: эффектив­ность и уверенность в себе. Дополнительно замерялся ряд физиоло­гических и психологических показателей. 

Помимо большого интереса, перечисленные исследования вызывают ряд замечаний. 

Тесты ролевой игры должны оценивать уверенность поведения испытуемых в ситуациях, которые обычно требуют от них увереннос­ти. То, какие же именно это ситуации, зависит от понимания и опре­деления уверенности, а это определение часто либо отсутствует вов­се, либо достаточно расплывчато. 

Остается открытым вопрос о показателях, признаках увереннос­ти. Можно предположить, что эти признаки в разных ситуациях раз­личны и зависят, помимо всего прочего, от субъективного отношения испытуемого к предложенной ситуации. Это соображение учитывает­ся частично лишь в тестах Ц. Твентиман и Р. Мак-Фалл. Возможности же стандартизации и типизации ситуаций, которые бы выравнивали их по степени их субъективной значимости для испытуемых, пред­ставляются нам сомнительными. 

Неясно также, насколько поведение испытуемых в ролевых иг­рах типично для них, т.е., насколько оно соответствует их поведению в реальной жизни. В трех исследованиях А. Беллака и сотрудников (3; 4; 5) было показано, что связь между поведением в ролевой игре и в повседневных ситуациях незначительна. Влияние на поведение оказывали также способы задания ситуации и записи реакций испытуемых. 

И самое важное: большие сомнения вызывает обоснованность подбора показателей уверенности. Латентное время реакции у Р. Айслера и др. (11 ), например, является мерой уверенности в себе, у Ц. Твентимана и Р. Мак-Фалла (36) - мерой социальной компетентно­сти, а у Д. Гринволда (16) - мерой социального страха. Проверка свя­зи между отдельными поведенческими показателями и общим уров­нем уверенности (оцененным, правда, очень произвольно) дала очень противоречивые данные, которые говорили скорее о том, что в зави­симости от условий ситуации тот или иной компонент уверенного по­ведения становится более или менее важным (см. 1; 4; 17). Это легко объясняется тем, что во всех названных тестах исследуется не гене­рализованная уверенность в себе, а уверенное поведение в некото­рых конкретных ситуациях. Степень соответствия между обоими мо­жет быть незначительной, если ситуация совершенно незнакома или неинтересна испытуемому. 

Можно также предположить, что проявления уверенности раз­личаются у людей разных социальных слоев, наций, культур и т.д. Тесты, базирующиеся на внешних критериях уверенности, неизбеж­но имеют ограниченную сферу применения - вплоть до ее исчезнове­ния. Далее, оценки по отдельным поведенческим критериям уверен­ности не подтверждают наличия надежных статистических различий между уверенными и неуверенными ( 16; 36). Лишь только обобщение оценок разных поведенческих признаков позволяло найти поведен­ческие различия между ними (35). 

V. Согласованность данных, полученных с использованием бланковых тестов (опросников) и  наблюдения 

Как уже отмечалось, данные о (не)согласованности сведений, получаемых в результате наблюдения и тестирования, чрезвычайно противоречивы. Сравнивать эксперименты, проведенные разными авторами крайне сложно вследствие неоднородности измеритель­ных процедур. 

Общая цель такого рода исследований заключалась в проверке внешней валидности используемых в сравнении тестов и опросников. Стандартизированное наблюдение выступало внешним "объективным" критерием валидности, что вызывает возражения. Во-пер­вых, тесты, не основывающиеся на детально разработанном концеп­те исследуемого признака (а все тесты уверенности, фактически, не концептуализированы) бессмысленно валидизировать таким обра­зом, поскольку подбор внешних "объективных" критериев в этом слу­чае производится умозрительно. Иными словами, валидность теста созданного для измерения "чего-то", хоть и имеющего название, но лишенного научного содержания, проверяется "объективным" изме­рительным инструментом, тоже "нечто" измеряющим. Остается толь­ко доказать, что "что-то" - это то же самое, что "нечто" и все вместе измеряет именно то, о чем заявляется. К сожалению, эта проблема типична для психологии, в которой редко имеют место ясные и одно­значные "внешние" критерии валидности. Однако, в нашем случае проблема особенно сложна, поскольку понятие "уверенности" четко содержательно не определено, и разработчики тестов не стремятся дать это определение, полагаясь на обыденное понимание измеря­емого феномена. 

Однако, многократно подтвержденные связи между оценками тес­тов и данными наблюдения за поведением все-же в какой то мере дока­зывают валидность тестов (правда - в неясно определенной сфере). 

В обширном исследовании Рюдигера и Риты Ульрихов (37) паци­енты поведенческо-терапевтической клиники (42 человека) участво­вали в ролевых играх с неизвестным им партнером. В ролевой игре они должны были устанавливать контакт или предъявлять требова­ния партнеру. Двумя независимыми наблюдателями оценивались различные невербальные характеристики; оценки затем сравнива­лись с показателями по тесту U-Fragebogen. Результаты доказали высоко значимые корреляции данных наблюдения с показателями по шкалам. 

В другом исследовании те же авторы получили противополож­ные результаты. 39 студентов участвовали в ролевой игре "Требовать прекратить шум". Студенты должны были трижды потребовать тиши­ны в ответ на стандартные действия ассистента. Общие оценки двух независимых наблюдателей не дали никаких надежных корреляций с фактором "Предъявление требований" по U-Fragebogen. Незначи­тельные, не достигающие уровня значимости корреляции были обна­ружены лишь между отдельными утверждениями шкалы и показате­лями "мимика", "жестикуляция" и "громкость речи", значимые корре­ляции дали дистанция общения и контакт глаз. Авторы объяснили это сложностью комплексной оценки поведения и подчеркивали значе­ние простых критериев счета. 

В работе П. Бурга и Р. Ладусёра (6) исследовались связи между оценками опросника Adult Self Expression Scale (15) и оценками в ролевых играх. В качестве поведенческих признаков выступали дли­тельность контакта глаз, длительность ответов, латентное время от­ветов, громкость голоса, аффект, степень уверенности и однозначно­сти вербальных реакций и общая уверенность. 20 испытуемых были разбиты по показателям теста на группы уверенных и неуверенных и затем участвовали в 4 ролевых играх. Авторы установили значимые корреляции между показателями теста, степенью уверенности и од­нозначности вербальных реакций, длительностью ответов, продол­жительностью контакта глаз. Громкость голоса и латентное время ответов не дали значимых корреляций. 

Е. Несбит (30) исследовал связь между оценками тестов Ратуса (RAS), College Self-Expression Scale (CSES) и оценками уверенности поведения в трех ролевых играх (возврат бракованной покупки в ма­газин, рекламации в ресторане, протесты против нарушения порядка в очереди). Автор не обнаружил значимых корреляций оценок по те­стам с обобщенной поведенческой оценкой. Значимо коррелирова­ли лишь оценки RAS и уверенность в отдельных поведенческих сце­нах; были обнаружены также значимые корреляции между поведен­ческими оценками и отдельными утверждениями тестов. Р. Вестевиг и М. Масс (39) также сообщают о корреляции оценок RAS лишь с пове­дением в определенных ситуациях и лишь для мужчин. 

Видимо, указанные ранее недостатки методического и методоло­гического характера привели к тому, что данные сравнений наблюде­ния и тестирования дали противоречивые результаты: корреляции были обнаружены чаще всего между отдельными поведенческими показателями и отдельными шкалами (или даже - утверждениями) тестов, что показывало "рыхлость" как одного, так и другого подхода.

Кроме этого, проверка валидности в ситуациях ролевых игр с раз­ными инструкциями и исходными установками вообще вызывает воз­ражения. 

Чтобы обойти это препятствие Х. Брандау и др. (7) провели ориги­нальное исследование, в котором в целях валидизации теста уверен­ности Р. Скаче оценивалось поведение в реальной ситуации. 60 ис­пытуемым, после выполнения тестов в службе, которая выдает води­тельские права, предлагалось пройти в другую комнату для продол­жения тестирования и постучать в дверь. На слегка приоткрытой две­ри висела табличка "Психологическое исследование - просьба не мешать". Из комнаты доносился монотонная речь, записанная на магнитную ленту (ряд цифр). В комнате, отвернувшись от двери, си­дели два ассистента (женщина и мужчина) с надетыми наушниками. 

После стука в дверь, если испытуемый не устанавливал контакт рань­ше, в соответствии с инструкцией, наушники снимались лишь спустя 2 минуты. После того, как снимались наушники, еще 10 секунд ждали, не начнет ли испытуемый контакт сам. После этого с испытуемым здоровались и предлагали ему тест, в котором нужно было подчеркивать определенные цифры из длинного списка. В процедуру экспери­мента были включены дополнительные "мешающие" факторы: бланк теста был выполнен на очень плохой технике, так что некоторые циф­ры вообще не были видны; испытуемому предлагался очень твердый карандаш, которым было трудно писать, кресло было придвинуто очень близко к столу и высоко поднято; на кресле висело пальто, так что сидеть было неудобно. Все эти препятствия при желании испытуе­мый мог устранить: кресло регулировалось, пальто убиралось, каран­даш и бланк заменялись по первому требованию. По окончанию экс­перимента испытуемому на выбор предлагались в качестве подарка на выбор откровенно дешевая ручка, ручка подороже и очень дорогая ручка. Затем у испытуемого спрашивали, не мешало ли ему что-либо во время эксперимента. 

Проверялась связь отдельных шкал теста Р. Скаче и поведенческих признаков. В качестве последних использовалась следующая схема: 

• Сколько раз испытуемый стучал в дверь; 
• Входить в дверь - стоять в дверях - стоять перед дверью;
• Инициатива контакта со стороны ассистента - со стороны испытуемых.
• Регулировать кресло - оставить в покое кресло; 
• Сидеть, опираясь на пальто -убрать пальто; 
• Писать твердым карандашом - взять или попросить другой;
• Попросить заменить бланк теста - писать на плохом бланке;
• Брать дешевую, подороже или дорогую ручку; 
• Число названных "мешающих" моментов. 

Подсчитывались канонические и простые корреляции между все­ ми показателями наблюдения и шкалами теста. Значимые корреля­ции отдельных поведенческих показателей установлены с шкалой 1 "Социальная компетентность" и шкалой 2 - "Выражение собственных мнений, потребностей и чувств". Уверенные чаще входили в помеще­ние, вместо того, чтобы оставаться у двери и требовали заменить бланк теста. Кроме этих данных обнаружились интересные корреля­ции между отдельными поведенческими показателями, которые, од­нако, не имеют отношение к валидизации теста. Меньше всего с пове­денческими показателями оказалась связанной шкала "общая уве­ренность". Авторы объясняют это неясностью относительно внешних показателей проявления уверенности. 

Таким образом, на сегодняшний день мы видим наличие боль­шого числа поведенческих тестов для dценки уверенности, их разно­родность и недостаточную согласованность между качествами, диаг­носцируемыми поведенческими и бланковыми тестами. Исследова­телям не ·удалось установить внешних признаков вербального и не­вербального поведения, которые бы с достаточной степенью надеж­ности свидетельствовали бы об уровне уверенности, Только обобщен­ные оценки по совокупности поведенческих признаков находятся в корреляционных отношениях с показателями по бланковым тестам уверенности. Возможно, эти отношения были бы более тесными, если бы разные тесты создавались на основе одного общего концепта (по­нимания) уверенности. К сожалению, в последнее время интерес к разработке концепта и тестов уверенности в существенной мере сни­зился и большинство авторов пользуются устаревшими и явно не­удовлетворительными измерительными процедурами, используя их, среди прочего, и для валидизации вновь создаваемых тестов. 

При разработке русского теста для измерения уверенности су­щественно важным нам представляется произвести содержатель­ный анализ феномена уверенности в себе и тщательно разработать сам концепт измеряемого психологического качества. 

ЛИТЕРАТУРА 

Arkowitz, Н., Lichtenstein, Е., Mcgovern, К. & Hines, Р. The behavioral assessment of social competence in males // Behavior Therapy. - 1975. -№6. - Р. 3-13.

Begelman, О. А., Hersen, М. An experimental analysis of the verbal­motor discrepancy in schisophrenia // Journal of Clinical Psychology. -1973. -№ 31. - Р. 175-179. 

Bellack, A.S., Hersen, М., & Lamparski, D. Role-play tests for assessing social skills: Аге they valid? Аге they useful? // Journal of Consulting and Clinical Psychology. - 1979. - № 47. - Р. 335-342. 

Bellack, A.S., Hersen, М., & Turner, S.M. Role-play tests for assessing social skills: Аге they valid? // Behavior Therapy. - 1978. -№ 9. - Р.448-461. 

Bellack, A.S., Hersen, М., & Turner, S.M. Relationship of role-playing and knowledge. of appropriate behavior to assertion in the natural environment // Journal of Consulting and Clinical Psychology. - 1979. -№ 47. - Р.670-678.

Bourque, Р. & Ladouceur, R. Self-report and behavioral measures in the assessment of assertive behavior // Behavior Therapy & Experimental Psychiatry. - 1979. - № 10. - Р. 287-292. 

Brandau, Н., Skatsche, R. & Ruch, W. Die Vorhersagevaliditдt und Verhaltensrelevanz einer multidimensionalen Testbatterie zur Erfassung von "Selbstsicherheit" // Zeitschrift fuer Klinische Psychologie. -1984. -№ 13(2). -Р.77-87. 

Curran, J.P. & Gilbert, F.S. & Little, L.M. А comparison between behavioral training and sensitivity training approaches to heterosexual dating anxiety // Journal of Counseling Psychology. -1976. -№ 23. -Р. 190- 196. 

Curran, J.P. & Gilbert, F.S. А test of the relative effectiveness of а systematic desensitization ргоgгаm a'nd an interpersonal skills ргоgгаm with date anxious subjects. // Behavior Тhегару. -1975. -№ 6. -Р.510- 521. 

Curran, J. Р. Social skills. Methodological issues and future directions // Research and Practice in Social Skills Training / Bellack & Hersen (Eds. ). NewYork: Plenum Press, 1979-Р. 319-354. 

Eisler, R.M., Hersen, М., Miller, Р.М., Blanchard, Е.В. Situational determinants of assertive behaviors // Journal of Consulting and Clinical Psychology. -1975. -№ 43. -Р.330-340. 

Eisler, R.M., Miller, Р.М., Hersen, М. Components of assertive behavior // Journal of Clinical Psychology. -1973. -№-29. -Р.295-299. 

Farell, А.О., Mariotto, M.J., Conger, A.J., Curran, J.P., Wallander, J.L. Self-rating and judges rating of heterosexual social anxiety and social skill: А generalizabllity study // Journal of Consulting and Clinical Psychology. -1979. -№ 47. -Р.164-175. 

Friedeman, Р. Н. The effects of modeling and role playing оп assertive behavior // Advances in Behavior Therapie / Hrsg.: Rubln, R. D., Fensreheim, Н., Lazarus, А.А, Franks, С.М. NewYork: Academic Press, 1971. 

Gay, M.L., Hollandsworth, J.G., Galassy, J.P. An assertiveness inventory fог adults // Journal ofCounseling Psychology. -1975. -№ 22. -Р.340-344. 

Greenwald, D.P. The behavioral assessment of differences in sozial skill and social anxiety in female college students // Behavior Therapy. - 1977. -№ 8. -Р. 925-937. 

Green, S.8., Burkhart, B.R. & Harrison, W.H. Personality correlates of self-report, role-playing, and in vivo measures of assertiveness // Journal of Consulting and Clinical Psychology. -1979. -№ 47. -Р.16-24. 

Hedquist, F.J., & Weinhold, В.К. Behavioral Group Conseling with socialy anxios and unassertive college students // Journal of Conseling Psychology. -1970. -№ 17. -Р.237-242. 

Hersen, М., Bellack, A.S. Assessment of social skills // Handbook of behavioral assessment / Ciminero, A.R., Kalhoun, К.S. & Adams Н.Е. (Eds.). NewYork: Wiley, 1977. 

Hersen, М. Self-assessment of fear // Behavior Therapy. -1973. -№ 4. -Р.241-257.

Hersen, М., Bellack, A.S_. & Turner, S. М. Assessment of assertiveness in female psychiatric patients: Моtог and autonomic measures // Journal of Behavior Therapie and Experimental Psychiatrie. -1978. -№ 9. -Р.11-16. 

Lazarus, А.А Behavior therapy and beyound. New York: McGraw­Hill, 1971. 

Lazarus, А.А. On assertive behavior: А brief note // Behavior Therapy. -1973. -№ 4. -Р.697-699.

Lienert, G.A., Raatz, U. Testaufbau und Testanalyse. 5. Aufl., Weinheim: Beltz, 1994. -Р.432 с. 

McFall, R. М., Lillesand, D. В. Behavior rehearsal with modeling and coaching in assertion training // Journal of AЬnormal Psychology. -1971. -№ 77. -Р.313-323.

McFall, R.M. & Marston, A.R. An experimental investigation of behavior rehearsal in assertive training // Journal of AЬnormal Psychology. -1970. -№ 76. -Р.295-303.

McFall, R.M. & Twentyman, С.Т. Four experiments on the relative contribution of rehearsal, modeling and coaching to assertion training // Journal of Abnormal Psychology. -1973. -№ 79. -Р.199-218. 

Minkin, N., Braukmann, C.J., Minkin, В. L., Timbers, G.D., Timbers, 8.J., Fixsen, D.L., Phillips, E.L., Wolf, М.М. The social validation and training of conversational skills // Journal of Applied Behavior Analysis. - 1976. -№ 9. -Р.127-139.

Munzel, К. Verhaltensbeobachtung bei Selbstsicherheit. Kritische Analyse der neuen Literatur und eigene Untersuchungsergebnisse. Dissertation. Munchen, 1980. 

Nesbltt, Е. В. Rathus Assertiveness Schedule and College Self­Expression Scale scores as predictors of assertive behavior // Psychological Reports. -1979. -№ 45(3). -Р.855-861. 

Rathus, S. А An experimental investigation of assertive training in а group setting // Journal of Behaviour Therapie and Experimental Psychiatrie. -1972. -№ 3. -Р.81-86. 

Rathus, S.A. lnstigation of assertive behavior through videotape­mediated models and directed practice // Behavior Research and Therapy. -1973.-№11. -Р.57-63.

Rich, А R. & Schroeder, Н. Е. Research issues in assertiveness training // Psychological Bulletin. -1976. № 6. -Р.1081-1096. 

Salter, А. Conditioned reflex therapy. New York: Capricorn, 1949.

Schwartz, R.M., Gottman, J.M. Toward а task analysis of assertive behavior // Journal of Consulting and Clinical Psychology, -1976. -№ 44. -Р. 910-920.

Twentyman, С.Т., Mcfall, R.M. Behavioral training of social skills in shy maless // Journal of Consulting and Clinical Psychology. -1975. -№ 43.-Р.384-395

Soziale Kompetenz: Experimentelle Ergebnisse zum Assertiveness­Training-Programm АТР. Band 1. Memittel und Grundlagen/ Ulrich, R., Ullrich De Muynck, R. (Hrsg.) Munchen: Verlag J.Pfeiffer, 1978. 

Vestewig, R.E., Moss, М.К. The relationship of extraversion ahd neuroticism to two measures of assertive behavior // Journal of Psychology. -1976. - Мау. -Vol 93(1). - Р.141-146.

Weiпman, В., Gelbart, Р., Wallage, М., Post, М. lnducing assertive behavior in chronic schizophrenics: А comparison of socioenvironmental, desensitisation, and relaxation therapies. // Journal of Consulting and Clinical Psychology, 39, 2, 1972, 246-252. 

Wolpe, J. Psychotherapy bу reciprocal Inhibition. Stanford, 1958.